Автор: Лариса Джан (идеолог и поэт)
Елена Terrible Doll (идеолог и иллюстратор)
Фэндом: "Обитаемый остров", фильм
Жанр: поэма
читать дальше
Глава первая
Cначала я писать хотела
Роман. Ведь право, не грешно
Над тем смеяться, что смешно,
Но тут такое вышло дело,
Что проще передать стихом
Все то, что выглядит грехом
И порицается недаром.
Мечась меж ванной, будуаром
И кабинетами Отцов,
Я размышляла о паденье
Души прекрасной. Провиденье,
Жалея Интернет-глупцов,
Мне ниспослало верный знак:
Пиши поэму. Значит, так:
Сажусь скорее к монитору,
И глядь: слова за рядом ряд
Встают, читательскому взору
Отрадой; рифмы веселят
Небрежный нрав, но суть не сразу
Откроется людскому глазу.
Прими же, друг мой милый, дальний,
Сейчас сидящий в тихой спальне,
Небрежный плод моих затей,
Собранье взбалмошных идей,
Бессонниц, легких вдохновений,
Незрелых и увядших лет,
Ума холодных наблюдений
И сердца горестных замет.
Наш Умник самых честных правил
Был выродок. В конце концов,
Он уважать себя заставил
И смог подняться средь Отцов.
Его пример - нам всем наука.
Но Боже мой! Подлее штуки,
Чем та, что Странник с ним сыграл,
Саракш не видел и не знал.
Какое низкое коварство:
Глумиться нагло над больным,
Беседовать по-хамски с ним
И обещать ему лекарство,
Ехидно думая меж тем:
"А хрен те в рыло, а не шлем!"
Но здесь позвольте отступленье
Мне сделать, ибо гневный дух
Поэта снова в исступленье
И злости. Навострите слух,
Внимайте повести сначала,
А то сбиваюсь что-то я
И вам неясен никуя
Весь смысл того, что набросала
Небрежно Муза. Наш герой,
Вообразите, молодой,
Кудряв, румян, горяч, небрежен
И по натуре мил и нежен,
Хоть «Саракшанский прокурор»
Его зовут с недавних пор.
Сидит мундир с парадной юбкой
На нем исправно, как влитой
(На память сделайте зарубку:
Такая мода). Наш герой
Живет себе весьма красиво,
Вершит порядки справедливо
И вхож к правителям в совет.
Но ах! Как грубо создан свет!
Гламур, подсвечники, картины
Не тешат прокурора глаз:
Он обречен страдать невинно
От мук два раза в день. Сейчас
Он референта отсылает,
И в ванне боль его терзает.
Что рассказать тебе, Елена,
О Неизвестных об Отцах?
Сбежав от ядерного тлена,
Они зажгли огонь в сердцах
Народных. Пять их вроде было.
Хапуги, сволочи, педрилы.
Прости меня за резкий слог
И некультурность выражений.
Когда бы Пушкин ведать мог
Про излучателей скольженье
Над замордованной страной,
Про слезы выродков и вой
Сирен, и Гвардию, я верю,
Что гений стал бы злее зверя.
Он гневный стих тогда бы создал,
Но нету Пушкина… И мне
Писать бы легче было прозу
О саракшанской стороне
Или кино снимать. Но впрочем,
Сюжет клонится ближе к ночи.
Спеши сюда, читатель мой!
К юристу Умнику домой
Скользнем мы незаметной тенью,
Чтоб различить без промедленья
Камин и бархатный халат,
На коем бисер и агат
Сплелись в узоры прихотливо.
Умеют люди жить красиво.
Друзья, но что же с прокурором?
Сидит он, бледен, одинок,
И смотрит потускневшим взором
На свечки скорбный огонек.
Подобье англицкого сплина
Его терзает у камина,
Ему не хочется читать,
Гулять по парку, рисовать
На всех Отцов карикатуры,
На шахматной доске фигуры
Давно заброшены стоят.
Казалось, будто горький яд
В него нечаянно проник.
Да будет проклят мой язык!
Я не умею, я не знаю,
Как показать наглядно вам,
Что ясно видится очам
Моим… Так изгнанный из рая
Взирал бы горестно назад,
Воспоминаний водопад
Рукой холодной укрощая,
И бормотал бы невпопад…
Что с Умником? Какой пассаж!
Влюблен трагично Пуся наш!
На заседании Совета
Отцов, что нынче утром был,
И где искали все ответа,
Где план искать, среди верзил
Сановных объявился Странник,
Его представил Папа так,
Добавив: «Парень не дурак,
Пусть и мошенник, и карманник,
Но тут и все не без греха.
Проверить паспорт? Чепуха,
Я как себе ему поверил».
Поверить этакому зверю? –
Ехидно Деверь проворчал,
А Умник глянул и пропал.
Да где глаза твои? О боги!
Ты саракшанский прокурор,
А он бандит с большой дороги,
По нем веревка и топор
Давным-давно уже рыдают:
С Земли напрасно не ссылают
В такую даль, как наш Саракш,
Но только глух мой персонаж,
Он взора отвести не может
От Странника; по нежной коже
Бежит румянец. «Что за блажь,
Тридцать три раза массаракш,
И сто чертей на пароходе!
Да что со мною происходит???»
Он поругался с референтом
И осудил пятнадцать штук
Подпольщиков одним моментом.
В смятенье духа милый друг,
Он сам себя не понимает,
Чего-то хочет – что? Не знает!
Куда пойти? Служить кому?
В какую злую кутерьму
Его влечет судьбы стремленье,
Он не имеет представленья,
И даже приступ по часам
Не мучил Умника, как сам
Сумел себя он изъязвить.
Влюблен! О чем тут говорить…
Но прокурор бы не поверил,
Когда б решили мы сказать,
Что для любви открыты двери
В его душе. Да вашу мать!
Ведь он не штатский, а военный,
К гламуру склонный, несомненно,
Но не к любови с мужиком,
Что сопли вытер кулаком,
А задницу не вытирает
Совсем, портянки не меняет,
Не бреется… да он бы с*рать
Не сел со Странником на поле!
Увы, увы… Такая доля:
Любви своей предмет бранить,
Чтобы затем сильней любить!
Итак, герой наш одиноко
Сидит, в печали и тоске,
Его объявшей столь глубоко –
Едва перо держу в руке.
Вдруг – шум в передней. Входит Странник,
Маньяк, растлитель и изгнанник
С цивилизованных планет.
Ах, Мировой не видел Свет
По гнусности сравнимой рожи.
«Ну здравствуй, Умник!» - «Ах, мой Боже!
Что ж без доклада вы ко мне?»
«В моей так принято стране»
Не ведал Умник, что в России
Таких и близко б не пустили!
Но, тем не менее, садятся
Они за стол: пришла пора
Отужинать и наслаждаться
Столовым звоном серебра
И хрустом скатерти крахмальной.
Жует хозяин машинально,
На гостя глядя. Между тем,
Забыв про вежество совсем,
Вздыхая, чавкая, рыгая,
Свой голод грубо утоляя,
Ест Странник так, как будто он
Не ел, пожалуй, лет мильон!
Но вот конец халявной снеди,
А это значит: быть беседе!
«Ну расскажите, что за дело
В Страну Отцов вас привело?»
«Ну как… блин…» «Говорите смело,
Я друг вам». «Во, бл*ть, помело», -
Подумал Странник, вслух ответив:
«Эксперименты ставлю… Детям…»
«На детях?» «Не совсем. Секрет».
«Что ж, если так, то спроса нет.
А как тогда к Отцам попали?»
«И тут секрет. Сказать едва ли
Смогу». «Тогда загадка вы.
А не боитесь ли молвы?»
И Странник пукнул, почесался,
Сказал: «Х*я ли я боялся?»
Поверить вряд ли можно в это,
Но очарован Умник был.
Я не могу строкой сонета
Сказать, чем Странник так пленил
Того, кто самым хитрож*пым
Считался у Отцов, чей опыт
В интригах, склоках так велик,
Что не опишет мой язык.
Увы! Прельстила прокурора
Брутальность, сила и опора,
Он мог бы дать ее вполне –
Товарищ нужен на войне,
И даже в мирные минуты.
Козла ты выбрал почему-то…
Оставил гость апартаменты.
Уж нет его, простыл и след!
Но в памяти своей моменты
Перебирает Умник. Бред,
Наверно, только очень живо
Он помнил взор красноречивый
Холодных светло-серых глаз,
Руки пожатье… Вот те раз!
Зачем? Одумайся! Не надо
Томиться по такому гаду!
- Я не томлюсь… - промолвил он. –
Все как обычно, это сон,
Во снах ведь смысла не найдешь…
Ах, Пуся! Что за хрень несешь!
(продолжение следует)
@темы: слэш, фильм, пародия, прокурор, умник, фа-нарт, странник, стихи, юмор, любовь, фанфик, обитаемый остров
