Destroyer Of Worlds
Название: Саракш слезам не верит
Автор: Лариса Джан (идеолог и поэт)
Елена Terrible Doll (идеолог и иллюстратор)
Фэндом: "Обитаемый остров", фильм
Жанр: поэма
Глава 1
читать дальше
Глава вторая
Суровый Странник был ученый
И даже гений, говорят.
(При этом бывший заключенный:
Два за побег, три за детсад,
И сорок восемь с половиной
За то, что десять душ невинных
Он смог отправить в те края,
Где нет ни страха, ни печали…).
Но массаракш! Сбиваюсь я
Опять на прошлое в начале
Главы второй. Как человеку
Особо важному, грехи
Списали все, и он навеки
Стал чист от этой шелухи.
Все то, что знал и ведал Странник,
Перечислять мне недосуг.
Но то, что пламенный посланник
С Земли превыше всех заслуг
Своих считал, именовалось
Как живодерство, и считалось
Пороком страшным. Но Отцы
Свели с концами все концы,
И вот Сикорски в лаборантской
Сидит своей, с улыбкой гадской
ЛюдЯм вскрывая черепа.
На Справедливость жизнь скупа,
А то бы этого злодея
Давно отправили на рею!
Но вдруг он вспомнил прокурора,
Что лани трепетной сродни.
Бывают и у живодера
Души критические дни.
И Странник сердцем размягчился,
И верный скальпель опустился
В карман, а жертву в лазарет
Отправили. Как чуден свет,
В нем все, воистину, бывает!
Рудольф Сикорски размышляет
О том, кто так собой хорош…
«Мои пороки? Ну и что ж!
Я соблазнить смогу любого,
Тем паче, нежного такого!»
Он все сумел продумать ловко,
Чтоб в сети хитрые завлечь
Свою добычу. Тут сноровка
Нужна и пламенная речь,
Тут нужно помнить столь о многом,
Порой казаться недотрогой,
Манить к себе и отвергать
Того, кем хочешь обладать.
И Странник был в себе уверен
И отступаться не намерен.
Вот почему он нагло, споро
Зовет на кофе прокурора:
Придет добыча на квартиру
И запятнает честь мундира!
Вот прокурор еще в постели.
Ему записочку несут.
Что, приглашенье? В самом деле
Его в дом Странника зовут
Сегодня в семь часов под вечер
И обещают просто нечто
В виду закусок и вина,
Что Саракшанская страна
В глаза не видела ни разу.
В приписке же стояла фраза:
«Жду с нетерпеньем, дорогой!»
Вскочил немедля наш герой
И произнес, стянув шлафрок:
«Веселый будет вечерок!»
И бесконечным показался
Ему в тот раз рабочий день:
Сначала в ванной кувыркался
От боли; после дребедень
Рутинная: дела, посланья,
Допросы, выродки, признанья,
Интриги, сплетни у Отцов -
Да где ж конец, в конце концов?
Бумаги, документы, сводки,
Потери и опять находки,
Унылый референта взгляд
(Был гад ушастый виноват
Сегодня в том, что преизрядно
При глажке сжег мундир парадный!)
Но вот наш Умник на свободе!
И ровно в семь, как по часам,
Он к дому Странника подходит.
Его встречает Рудик сам,
Побрит, причесан и духами
Побрызган. Как же мне стихами
Сейчас живописать того,
Кто прокурора моего
Ведет в столовую под руку?
Вообразите: стройность лука,
Скульптурность черт, холодный взор
Усталых глаз. И прокурор
Внезапно четко понимает,
Что он сейчас, как масло, тает.
О да! Мог Странник лицемерить,
Внушать любовь и ревновать,
Разуверять, заставить верить,
Казаться мрачным, изнывать,
Являться гордым и послушным,
Внимательным иль равнодушным!
Как мрачно был он молчалив,
Как пламенно красноречив,
Как удивительно спокойно
Коварно, злобно, непристойно
Играет он чужой судьбою…
Опомнись, Умник! Пред тобою
Насильник, изверг и палач.
Любовь слепа, но ты-то зряч!
Итак, вполне съедобный ужин
И море разливанных вин
Заморских, услаждают дружно
Приятный вечер двух мужчин.
О чем они тогда болтали,
Я рассказать смогу едва ли
В деталях – светской болтовней
Был утомлен любимец мой
Еще на службе. В общем, дело
Свелось капризно и несмело
К вопросу дерзкому почти:
«А танго тут у вас в чести?» -
Промолвил Странник. «Право слово,
Я в жизни не встречал такого!»
Конечно, танцы на Саракше
Всегда имели место быть,
Но о таком никто из наших
Не ведал. Как изобразить
Все повороты и плетенья,
Шаги, ходы, прикосновенья?
Про арильеро, апиладо,
Нуэво, направленье взгляда
Не слышал даже прокурор.
«О, это сила и напор,
Накал страстей, эмоций буря, -
Ответил Странник. – Балагурить,
Пожалуй, смысла больше нет.
Хотите, покажу фрагмент?»
Наш Умник любопытным малым
Считался с самых ранних лет.
И вот Сикорски для начала
Его выводит на паркет,
За руку взяв с небрежной властью.
«Поскольку танго – танец страсти,
Нам нужно раствориться в нем,
Так принято в краю моем».
Ладонь кладет он на лопатку,
И прокурору странно, сладко
Прикосновение… Увы!
Жить, не теряя головы,
Никто не может, к сожаленью,
И так влечет к себе паденье.
Танго нуэво! Что за танец!
Тебя кто сможет не любить?
И никакой гламурный глянец
Не в силах сути изменить.
В тебе есть все: тоска, страданье,
Двух уст согласное лобзанье
И страсть животная почти.
За это ты давно в чести
У моряков, контрабандистов
И всяких прочих аферистов,
Что строят козни без конца
Чужим неопытным сердцам.
Но все ж, грешна, держу в уме:
«Беса ме мучо! Беса ме!»
Итак, танцуют два героя
В объятьи тесном. Мне едва
В связи с картиною такою
Приходят нужные слова.
Они сошлись: вода и пламень,
Стихи и проза, лед и пламень –
Ах, мне бы кисть! Изобразить
Любви связующую нить,
Что протянулась между ними
В тот миг запретный. Меж двоими
Вот-вот и искры полетят
От напряжения. Преград
Не знает танго, подчиняя
Всех и любого соблазняя!
Но вот музЫка до финала
Дошла – всему есть свой финал.
И право, я не ожидала,
Да и никто не ожидал,
Того, что приключится дальше:
Суровый Странник враз, без фальши,
Взирая в карие глаза
Партнера, вдруг промолвил сухо:
«О да, мы поняли друг друга
Сегодня в танце. Не напрасно
Я показал его вам. Ясно,
Что каждый этого хотел…»
И поцелуй запечатлел!
Сказать, что прокурор опешил,
Наверно, значит – промолчать.
Какая злобная насмешка,
Какой цинизм! «Твою-то мать, -
Воскликнул Умник. – Что за штучки?!»
«Да что ты выпустил колючки?»
«Да как ты смеешь! Вот наглец!
Я Папе расскажу!» «П*здец, -
Ответил Странник. – Сколько шума.
Прикинь же сам, благоразумно,
По-юридически: вполне
Тебе понравилось!» «Нет-нет!
Я не такой, прошу поверить!»
И вышел, громко хлопнув дверью.
Уснул весь город. Прокурору
Не спится. В шелковой тиши
Роскошной спальни, от позора
Едва не плачет он. Души
Смятенье, горечь и досаду,
Весь мрак накопленного яда
Кому излить? Он одинок,
В асфальте выросший цветок…
Семья, друзья – их нет в помине,
И не пристало пусть мужчине
Рыдать, как деве юных лет,
Но точит слезы он. Рассвет
Ползет по окнам и готовит
День новый с болью и любовью.
От взгляда Коха не укрылось
То, что в смятении патрон,
Но то, что в глубине таилось,
Не смог, конечно, видеть он.
Совет Отцов, суды, дела –
И, закусивши удила,
В работу Умник погрузился.
Что он молчал? О чем томился?
То нам нетрудно разгадать –
Он лишь хотел себя понять.
Ужель суровый Странник прав,
И раскусил он нежный нрав
И столь свободно показал,
Что Умник о себе не знал…?
«О чем задумался, сынище? –
Так Папа спрашивал его. –
Чего твой взор так странно рыщет
По комнате?» «Да ничего, -
Ответил Умник. В дальнем кресле
Сидел он, скучен и невесел. –
Я размышляю» - «Размышляй, -
Позволил старый расп*здяй, -
И помозгуй на всякий случай,
Где план Отцам достать получше.
А то я знаю вас, сынки:
Халявщики и м*даки,
Скорей бы, б*я, залезть на трон!
Только не хватит всем корон!»
Как сердце прокурора ныло
И слез был полон томный взор:
Фигура Странника застыла
Поодаль, как живой укор,
Он, как улика преступленья,
Как соблазнитель без сомненья
И совести, стоял один,
Неколебимый господин
Надежд и дум. Но что такое?
Посланье в телефон. Рукою
Дрожащей, Умник вскрыл его,
Читает. Что там, про кого?
Кто лично прокурору пишет?
Прочтем же, подойдя поближе.
«Я к вам пишу случайно, право,
Втайне от Папы и Отцов.
Какое я имею право
Так поступать? В конце концов,
За гуманизм и дело мира,
Честь прокурорского мундира
Стоите вы. Да, я хамло,
И непромытое мурло.
Простите мне посягновенье
На вашу честь. Но на мгновенье
Мне показалось, может быть…
Но нет! Пора про все забыть,
И вы забудьте. До свиданья».
Что за коварное созданье!
Рудольф умел казаться новым,
Шутя невинность изумлять,
Пугать отчаяньем готовым,
Умом и страстью побеждать.
Несчастный Умник в изумленье
Глядит в глаза его с волненьем.
Что значит это? Как понять?
Чего теперь придется ждать?
Зачем так Странник молчалив,
Но пламенно красноречив
В посланье дерзком? Бедный, бедный!
Того, что ищешь ты, здесь нету!
Поймал с небрежностию Странник
Тебя, как малыша на пряник.
Они столкнулись в коридоре
После совета, через час,
И все застыло в прокуроре
Под взглядом светло-серых глаз.
Что говорить, когда он в душу
Сумел проникнуть и нарушил
Его сравнительный покой
Своею властною рукой.
А этих губ прикосновенье
К его губам… В каком смятенье
Стоит несчастный мой герой,
И что он сделает с собой? –
Ничто… Промолвил, как в бреду:
«Я жду вас нынче» - «Я приду…»
(продолжение следует)
Автор: Лариса Джан (идеолог и поэт)
Елена Terrible Doll (идеолог и иллюстратор)
Фэндом: "Обитаемый остров", фильм
Жанр: поэма
Глава 1
читать дальше
Глава вторая
Суровый Странник был ученый
И даже гений, говорят.
(При этом бывший заключенный:
Два за побег, три за детсад,
И сорок восемь с половиной
За то, что десять душ невинных
Он смог отправить в те края,
Где нет ни страха, ни печали…).
Но массаракш! Сбиваюсь я
Опять на прошлое в начале
Главы второй. Как человеку
Особо важному, грехи
Списали все, и он навеки
Стал чист от этой шелухи.
Все то, что знал и ведал Странник,
Перечислять мне недосуг.
Но то, что пламенный посланник
С Земли превыше всех заслуг
Своих считал, именовалось
Как живодерство, и считалось
Пороком страшным. Но Отцы
Свели с концами все концы,
И вот Сикорски в лаборантской
Сидит своей, с улыбкой гадской
ЛюдЯм вскрывая черепа.
На Справедливость жизнь скупа,
А то бы этого злодея
Давно отправили на рею!
Но вдруг он вспомнил прокурора,
Что лани трепетной сродни.
Бывают и у живодера
Души критические дни.
И Странник сердцем размягчился,
И верный скальпель опустился
В карман, а жертву в лазарет
Отправили. Как чуден свет,
В нем все, воистину, бывает!
Рудольф Сикорски размышляет
О том, кто так собой хорош…
«Мои пороки? Ну и что ж!
Я соблазнить смогу любого,
Тем паче, нежного такого!»
Он все сумел продумать ловко,
Чтоб в сети хитрые завлечь
Свою добычу. Тут сноровка
Нужна и пламенная речь,
Тут нужно помнить столь о многом,
Порой казаться недотрогой,
Манить к себе и отвергать
Того, кем хочешь обладать.
И Странник был в себе уверен
И отступаться не намерен.
Вот почему он нагло, споро
Зовет на кофе прокурора:
Придет добыча на квартиру
И запятнает честь мундира!
Вот прокурор еще в постели.
Ему записочку несут.
Что, приглашенье? В самом деле
Его в дом Странника зовут
Сегодня в семь часов под вечер
И обещают просто нечто
В виду закусок и вина,
Что Саракшанская страна
В глаза не видела ни разу.
В приписке же стояла фраза:
«Жду с нетерпеньем, дорогой!»
Вскочил немедля наш герой
И произнес, стянув шлафрок:
«Веселый будет вечерок!»
И бесконечным показался
Ему в тот раз рабочий день:
Сначала в ванной кувыркался
От боли; после дребедень
Рутинная: дела, посланья,
Допросы, выродки, признанья,
Интриги, сплетни у Отцов -
Да где ж конец, в конце концов?
Бумаги, документы, сводки,
Потери и опять находки,
Унылый референта взгляд
(Был гад ушастый виноват
Сегодня в том, что преизрядно
При глажке сжег мундир парадный!)
Но вот наш Умник на свободе!
И ровно в семь, как по часам,
Он к дому Странника подходит.
Его встречает Рудик сам,
Побрит, причесан и духами
Побрызган. Как же мне стихами
Сейчас живописать того,
Кто прокурора моего
Ведет в столовую под руку?
Вообразите: стройность лука,
Скульптурность черт, холодный взор
Усталых глаз. И прокурор
Внезапно четко понимает,
Что он сейчас, как масло, тает.
О да! Мог Странник лицемерить,
Внушать любовь и ревновать,
Разуверять, заставить верить,
Казаться мрачным, изнывать,
Являться гордым и послушным,
Внимательным иль равнодушным!
Как мрачно был он молчалив,
Как пламенно красноречив,
Как удивительно спокойно
Коварно, злобно, непристойно
Играет он чужой судьбою…
Опомнись, Умник! Пред тобою
Насильник, изверг и палач.
Любовь слепа, но ты-то зряч!
Итак, вполне съедобный ужин
И море разливанных вин
Заморских, услаждают дружно
Приятный вечер двух мужчин.
О чем они тогда болтали,
Я рассказать смогу едва ли
В деталях – светской болтовней
Был утомлен любимец мой
Еще на службе. В общем, дело
Свелось капризно и несмело
К вопросу дерзкому почти:
«А танго тут у вас в чести?» -
Промолвил Странник. «Право слово,
Я в жизни не встречал такого!»
Конечно, танцы на Саракше
Всегда имели место быть,
Но о таком никто из наших
Не ведал. Как изобразить
Все повороты и плетенья,
Шаги, ходы, прикосновенья?
Про арильеро, апиладо,
Нуэво, направленье взгляда
Не слышал даже прокурор.
«О, это сила и напор,
Накал страстей, эмоций буря, -
Ответил Странник. – Балагурить,
Пожалуй, смысла больше нет.
Хотите, покажу фрагмент?»
Наш Умник любопытным малым
Считался с самых ранних лет.
И вот Сикорски для начала
Его выводит на паркет,
За руку взяв с небрежной властью.
«Поскольку танго – танец страсти,
Нам нужно раствориться в нем,
Так принято в краю моем».
Ладонь кладет он на лопатку,
И прокурору странно, сладко
Прикосновение… Увы!
Жить, не теряя головы,
Никто не может, к сожаленью,
И так влечет к себе паденье.
Танго нуэво! Что за танец!
Тебя кто сможет не любить?
И никакой гламурный глянец
Не в силах сути изменить.
В тебе есть все: тоска, страданье,
Двух уст согласное лобзанье
И страсть животная почти.
За это ты давно в чести
У моряков, контрабандистов
И всяких прочих аферистов,
Что строят козни без конца
Чужим неопытным сердцам.
Но все ж, грешна, держу в уме:
«Беса ме мучо! Беса ме!»
Итак, танцуют два героя
В объятьи тесном. Мне едва
В связи с картиною такою
Приходят нужные слова.
Они сошлись: вода и пламень,
Стихи и проза, лед и пламень –
Ах, мне бы кисть! Изобразить
Любви связующую нить,
Что протянулась между ними
В тот миг запретный. Меж двоими
Вот-вот и искры полетят
От напряжения. Преград
Не знает танго, подчиняя
Всех и любого соблазняя!
Но вот музЫка до финала
Дошла – всему есть свой финал.
И право, я не ожидала,
Да и никто не ожидал,
Того, что приключится дальше:
Суровый Странник враз, без фальши,
Взирая в карие глаза
Партнера, вдруг промолвил сухо:
«О да, мы поняли друг друга
Сегодня в танце. Не напрасно
Я показал его вам. Ясно,
Что каждый этого хотел…»
И поцелуй запечатлел!
Сказать, что прокурор опешил,
Наверно, значит – промолчать.
Какая злобная насмешка,
Какой цинизм! «Твою-то мать, -
Воскликнул Умник. – Что за штучки?!»
«Да что ты выпустил колючки?»
«Да как ты смеешь! Вот наглец!
Я Папе расскажу!» «П*здец, -
Ответил Странник. – Сколько шума.
Прикинь же сам, благоразумно,
По-юридически: вполне
Тебе понравилось!» «Нет-нет!
Я не такой, прошу поверить!»
И вышел, громко хлопнув дверью.
Уснул весь город. Прокурору
Не спится. В шелковой тиши
Роскошной спальни, от позора
Едва не плачет он. Души
Смятенье, горечь и досаду,
Весь мрак накопленного яда
Кому излить? Он одинок,
В асфальте выросший цветок…
Семья, друзья – их нет в помине,
И не пристало пусть мужчине
Рыдать, как деве юных лет,
Но точит слезы он. Рассвет
Ползет по окнам и готовит
День новый с болью и любовью.
От взгляда Коха не укрылось
То, что в смятении патрон,
Но то, что в глубине таилось,
Не смог, конечно, видеть он.
Совет Отцов, суды, дела –
И, закусивши удила,
В работу Умник погрузился.
Что он молчал? О чем томился?
То нам нетрудно разгадать –
Он лишь хотел себя понять.
Ужель суровый Странник прав,
И раскусил он нежный нрав
И столь свободно показал,
Что Умник о себе не знал…?
«О чем задумался, сынище? –
Так Папа спрашивал его. –
Чего твой взор так странно рыщет
По комнате?» «Да ничего, -
Ответил Умник. В дальнем кресле
Сидел он, скучен и невесел. –
Я размышляю» - «Размышляй, -
Позволил старый расп*здяй, -
И помозгуй на всякий случай,
Где план Отцам достать получше.
А то я знаю вас, сынки:
Халявщики и м*даки,
Скорей бы, б*я, залезть на трон!
Только не хватит всем корон!»
Как сердце прокурора ныло
И слез был полон томный взор:
Фигура Странника застыла
Поодаль, как живой укор,
Он, как улика преступленья,
Как соблазнитель без сомненья
И совести, стоял один,
Неколебимый господин
Надежд и дум. Но что такое?
Посланье в телефон. Рукою
Дрожащей, Умник вскрыл его,
Читает. Что там, про кого?
Кто лично прокурору пишет?
Прочтем же, подойдя поближе.
«Я к вам пишу случайно, право,
Втайне от Папы и Отцов.
Какое я имею право
Так поступать? В конце концов,
За гуманизм и дело мира,
Честь прокурорского мундира
Стоите вы. Да, я хамло,
И непромытое мурло.
Простите мне посягновенье
На вашу честь. Но на мгновенье
Мне показалось, может быть…
Но нет! Пора про все забыть,
И вы забудьте. До свиданья».
Что за коварное созданье!
Рудольф умел казаться новым,
Шутя невинность изумлять,
Пугать отчаяньем готовым,
Умом и страстью побеждать.
Несчастный Умник в изумленье
Глядит в глаза его с волненьем.
Что значит это? Как понять?
Чего теперь придется ждать?
Зачем так Странник молчалив,
Но пламенно красноречив
В посланье дерзком? Бедный, бедный!
Того, что ищешь ты, здесь нету!
Поймал с небрежностию Странник
Тебя, как малыша на пряник.
Они столкнулись в коридоре
После совета, через час,
И все застыло в прокуроре
Под взглядом светло-серых глаз.
Что говорить, когда он в душу
Сумел проникнуть и нарушил
Его сравнительный покой
Своею властною рукой.
А этих губ прикосновенье
К его губам… В каком смятенье
Стоит несчастный мой герой,
И что он сделает с собой? –
Ничто… Промолвил, как в бреду:
«Я жду вас нынче» - «Я приду…»
(продолжение следует)
@темы: слэш, фильм, пародия, прокурор, умник, странник, фан-фик, стихи, юмор, любовь, фанарт, саракш, обитаемый остров